«Врачебная тайна»: Россия делает заявку на лидерство в новой медицине

Термин «новая медицина» все чаще и чаще упоминается в связи с т.н. «шестым технологическим укладом», срок вхождения в который ученые определяют на 2014 – 2018 г.г. Упоминается вместе с нанотехнологиями, биотехнологиями, генной инженерией, конструированием живого, робототехникой и другими полезными вещами.

О том, что процесс вхождения в 6-й технологический уклад уже не является экономической абстракцией, но приобретает очертания практических шагов, свидетельствует отчетливое снижение интереса венчурных инвесторов к бизнесам 5-го уклада. Глава «Российской венчурной компании» (РВК) Игорь Агамирзян: » Российский IT-рынок уже вошел в стадию зрелости, консолидации брендов и становится менее интересным для венчурных инвесторов. На зрелом рынке конкуренция столь высока, что выбиться в однозначные лидеры практически невозможно, самое горячее направление — инвестиции в биотехнологии. Около 50% венчурных инвестиций в России привлекает сектор биотехнологий и разработки новых медицинских технологий (а это – «6-й уклад»). Причем, большинство инвестиций в этой сфере — посевные, поддерживают проекты на ранней стадии развития».

Но, даже и тут наметились признаки отставания России. Президент Общества биотехнологов России доктор биологических наук, профессор Раиф Василов: «В последние годы отечественная биотехнология оказалась в тени своей более удачливой соседки — нанотехнологии. Более того, если называть вещи своими именами, она осталась не только без политической поддержки, но даже без информационного сопровождения. А начиналось все очень даже неплохо. В 70-х годах мы уверенно взяли старт, и какое-то время держали темп, идя на равных с другими странами. Сейчас доля Российской Федерации в мировом объеме биотехнологической продукции не превышает 0,2%. Для сравнения: доля США – 42%, Евросоюза – 22%, Китая – 10%, Индии – 2%. В итоге от той биоиндустрии, которая до начала 90-х годов составляла нашу гордость, мало что осталось: с 1-2-го места в мире страна откатилась на 70-е.

На фоне столь неутешительных известий, вдвойне радостно узнать, что в такой области 6-го технологического уклада, как новая медицина, российские ученые и — что очень важно! – бизнесмены делают серьезные заявки на мировое лидерство. Молодой ученый из Оренбурга Рамиль Рахматуллин изобрел… искусственную биокожу. В 2009 году разработка «Гиаматрикс» по биокоже была признана лучшим российским инновационным проектом года и удостоена национальной премии имени Зворыкина «Лучший инновационный продукт». Компания «Наносинтез» Рамиля Рахматуллина со своим «Гиаматриксом» стала резидентом Сколкова — первым из Оренбуржья.Большинство видов жизненно важной биотехнологической продукции Россия импортирует. Каждый второй выпускник вузов — специалист по молекулярной биологии — уезжает за рубеж, и, как правило, безвозвратно. Мы пропустили целую волну биотехнологической революции (зеленую, связанную с агробиотехнологией), практически не участвовали в эпохальном свершении — расшифровке генома человека».

Базовый продукт компании — пластины биокожи «Гиаматрикс (Hyamatrix). Это биополимер, построенный на основе гиалуроновой кислоты — основного межклеточного компонента кожи. Уже первые образцы биокожи стали помогать при неизлечимых трофических язвах, после травм любой этиологии — химических и термических ожогах, а также при сахарном диабете. Пластинки биокожи, уложенные на рану, закрывают ее от проникновения инфекции. Что очень важно: они начинают работать как примитивная кожа – “дышат”, стимулируют рост клеток, микрососудов. Впоследствии они замещаются собственной кожей и рассасываются. Не надо даже делать перевязки. По данным Минздрава, в России регистрируется до 700 тысяч обожженных в год. Примерно треть — целевая группа новой технологии. Плюс к этому венозно-трофические язвы — это примерно 5% хирургических пациентов, 100 тысяч в год. Объем рынка биоматериала в России сегодня — $50 млн., мирового — $3 млрд.

Не менее впечатляющего результата добилась команда профессора Сергея Родионова из Екатеринбурга, разработавшая оригинальную методику лечения гепатита С и нескольких видов рака с использованием чистого эмбрионального белка альфафетопротеина (АФП). Для справки: этот белок контролирует правильность выполнения генной программы в клетках развивающегося организма. После рождения АФП исчезает в организме, но при возникновении рака начинают вырабатываться его изоформа, которая служит онкомаркером. АФП открыл советский академик Борис Абелев в 50-х годах прошлого века.

Профессор Родионов: “Вместе с ныне покойным моим учителем академиком Николаем Васильевым, заместителем директора Томского института онкологии, мы обратили внимание на большое сходство трех процессов: опухолевого роста, эмбрионального развития и регенерации. В целом, рак — это не заболевание. Это биологический процесс, не свойственный высшим организмам, — только низшим. Мы с профессором Васильевым проделали первые опыты лечения рака с помощью АФП. Потом занимались аутоиммунными заболеваниями и начали лечить гепатит-С — месячный курс, в результате полное отсутствие вируса и осложнений На сегодня у нас лучшие в мире результаты”.

Ученый приводит следующие экономические характеристики: “Цена препарата — 45 тысяч, с учетом использования интерферона — 60-70 тысяч рублей. Сравните с традиционным методом: сейчас мы тратим 2-2,5 миллиона рублей только на лекарства ребетол и пегинтрон, лечимся год. Есть разница? Сегодня нам надо наладить производство, чтобы во всех клиниках появился этот препарат. У нас будут лучшие лаборатории и лучшее производство, как минимум, в Европе. Для этого у нас достаточно средств, сил и возможностей”. В феврале будущего года начнется монтаж оборудования для производства препарата в Новоуральске Свердловской области; объем инвестиций 900 млн. рублей, в числе которых 400 млн. рублей – грант Фонда Сколково.